Пётр Киле - Эстетика Ренессанса [Статьи и эссе]

«Мир искусства» выходил до 1901 года - 1 раз в 2 недели, затем - ежемесячно.     Это был литературно-художественный иллюстрированный журнал самого широкого содержания, что предопределило его судьбу. Говорят о популяризации русского искусства XVIII - начала XIX века, о пропаганде образцов народного творчества и изделий кустарных промыслов, в чем проявлялись эстетика мирискусников и интересы меценатов

Как известно, журнал широко знакомил читателя с современной русской и зарубежной художественной жизнью (статьи и заметки А.Н.Бенуа, И.Э.Грабаря, С.П.Дягилева, В. В. Кандинского, отрывки из соч. Р. Мутера и Ю. Мейера-Грефе, обзоры иностранных изданий, воспроизведения выставочных экспозиций, репродукции современной русской и западно-европейской живописи и графики).

Это соответствовало основным устремлениям друзей из кружка Бенуа - достижения развития русского искусства в едином русле с европейским и общемировым искусством, исходя из мысли о нашей отсталости, что однако обнаружит нечто неожиданное: развитие русской классической литературы, музыки и живописи обернется революцией в театре в мировом масштабе и что ныне мы осознаем как ренессансное явление.

Кроме того, на страницах «Мира искусства» публиковались литературно-критические статьи В.Я.Брюсова и Андрея Белого, в которых сформулировалась эстетика русского символизма. Но больше всего места занимали религиозно-философские сочинения Д. С. Мережковского, З. Н. Гиппиус, Н. М. Минского, Л. Шестова, В. В. Розанова, что вообще-то весьма странно для чисто художественного издания. Дело в том, что Дмитрий Философов познакомился втайне от друзей с Мережковскими (и даже сблизился с ними впоследствии), у которых однажды застали его Бенуа и Нувель, это еще студентами, проявляя интерес, кроме искусства и современной литературы, к религиозно-философским вопросам, да не вообще, а в плане обновления церкви, что занимало мыслителей и художников еще в Золотой век Флоренции.

Таким образом, мирискусники оказались в числе основателей Религиозно-философского общества. Издателем или главным редактором журнала «Мир искусства» был Дягилев, но всем в редакции (и как завредакции, и секретарь, и редактор) заправлял Философов, он-то и отдавал предпочтение религиозно-мистическим и национально-мессианским устремлениям литераторов, что вступало в противоречие вообще с искусством и с западничеством художников, даже с их открытием русского искусства XVIII - начала XIX века, то есть ренессансных явлений русской культуры, пусть еще не осмысленных как таковые. В 1903 году группа Философов - Мережковский покинула «Мир искусства» и основала свой журнал «Новый путь» (1903 - 1904). С началом войны с Японией «Мир искусства», лишившись поддержки казны, прекратил свое существование.

В оформлении журнала «Мир искусства» принимали участие молодые художники: К. А. Сомов, Л. С. Бакст, Е. Е. Лансере и др, которые в это время и сформировались; нет сомнения, его высокое полиграфическое качество, наравне с репродукциями лучших произведений искусства, способствовало достижению одной из главных целей объединения «Мир искусства» - утверждения красоты как в жизни, так и в искусстве.

_______________________

© Петр Киле

_______________________

Художники «Мира искусства», журнала и объединения, - это прежде всего Александр Бенуа (1870 - 1960), историк искусства и критик, график и живописец, издатель и театральный художник, также Лев Бакст (1866 - 1924), график и живописец, театральный художник, и Константин Сомов (1869 - 1939), - основатели журнала во главе с Сергеем Дягилевым (1872 - 1929) и Дмитрием Философовым (1872 - 1940) при решающей поддержке меценатов княгини М.К.Тенишевой и С.И.Мамонтова.

К ним примыкают Евгений Лансере, М.Добужинский, А.Остроумова-Лебедева, Зинаида Серебрякова и другие художники как сотрудники журнала или участники выставок объединения «Мир искусства». Хотя Серов был старше Бакста всего на год, в Академию художеств он поступил пятнадцати лет в 1880 году (Бакст - в 1883 году), а в 1885 году был отчислен из-за пропусков по состоянию здоровья, уже в 90-е годы он сформировался как исключительный художник, можно сказать, как предтеча будущих мирискусников, только без их романтических пристрастий к XVIII веку и к эротике. Поэтому неудивительно, что Серов, вышедший из Абрамцевского кружка, был своим среди художников «Мира искусства» и даже входил в выставочный комитет объединения «Мир искусства».

Александра Бенуа называют «одним из авторов современного образа книги», что в равной степени относится как к художникам Баксту и Сомову, так и редактору-издателю Дягилеву. Недаром князь С.М.Волконский, директор императорских театров в 1899 - 1901 годы, в своих воспоминаниях пишет: «Первый номер дягилевского «Ежегодника» («Ежегодника императорских театров») - это эра в русском книжном деле».

Александра Бенуа называют также «представителем русского модерна», что требует уточнений и в отношении Льва Бакста, и Константина Сомова, и Лансере, и Серебряковой и других известных художников, не говоря о Михаиле Врубеле и Валентине Серове, поскольку стиль модерн, имея общие признаки как умонастроение эпохи, проявляется по-разному в разных видах искусства и жанрах и у художников, а у кого-то мы находим нечто иное.

Еще студентом юридического факультета Петербургского университета Александр Бенуа написал главу о русском искусстве для третьего тома «Истории живописи в XIX веке» Р. Мутера, вышедшего в 1894 году. Принимая прямое участие в издании журнала «Мир искусства», Бенуа выступает как редактор-издатель особого журнала ( по сути, альбома) «Художественные сокровища России» (от «Общества поощрения художеств»). Это были открытия произведений искусства во всех видах, о которых даже специалисты имели лишь смутное представление.

 В 1901 и в 1902 гг. в двух выпусках выходит книга «Русская живопись в  XIX веке» Александра Бенуа, затем следуют серийные издания «Русская школа живописи» и «История живописи всех времен и народов» (1910 - 1917) и также  «Путеводитель по картинной галерее Эрмитажа» (1911). После Октябрьской революции Бенуа заведовал Картинной галереей Эрмитажа, где разработал и успешно осуществил новый план общей экспозиции музея.

С 1926 года Бенуа жил в Париже, где и прежде любил жить, где в 1924 году умер Бакст, и где поселился и Константин Сомов в 1923 году. В мае 1939 года Бенуа написал нечто вроде некролога (в русле его воспоминаний) о Сомове. Здесь имеет смысл привести ряд отрывков из этой статьи, в которой прослеживается формирование молодых художников.

«В первые два года пребывания Сомова в Академии я почти с ним не встречался, и тогда даже казалось, что наша разлука стала окончательной, но затем постепенно он снова стал втягиваться в наш кружок, храня, впрочем, на собраниях друзей почти абсолютное молчание. Даже о своих работах в Академии он не любил говорить, а если отвечал на вопросы, прямо поставленные, то в самом минорном тоне - он, де, сознает, что он бездарен, он, де, ни на что в дальнейшем не рассчитывает. Как раз в 1890 году значительным шагом к новому нашему сближению послужило то, что я стал бывать у него, тогда как раньше я ни разу к нему не заходил, несмотря на то, что Сомовы уже несколько лет как жили в собственном доме, стоявшем на том же Екатерингофском проспекте, на который одной своей стороной выходил и наш прародительский дом.

Сомовская семья мне необычайно понравилась, и я сразу стал себя чувствовать там, как дома. Мать Кости - Надежда Константиновна (урожденная Лобанова) - была сама простота, сама ласка, само гостеприимство, сама искренность. Очаровательны были и сестра Кости и его брат, великий шутник - толстяк Саша. Но не лишен был своеобразной прелести и их несколько суровый, несколько угрюмый отец - Андрей Иванович.

Что же касается знаменитой коллекции рисунков А.И.Сомова, то хотя и она была составлена на очень скромные средства и тоже благодаря оказиям, однако она действительно представляла исключительный интерес для историка русской живописи и немалый даже для историка европейской живописи вообще. Достаточно указать, что одних рисунков и акварелей Кипренского, Брюллова и Федотова у Андрея Ивановича были целые серии. Их было тоже так много, что «старик» охотно их дарил людям, чем-либо заслужившим его благоволение. Так и мне, студенту, в поощрение моих коллекционерских наклонностей Андрей Иванович в какую-то добрую минуту вырезал из большого путевого альбома Кипренского несколько листов с превосходными набросками пером.

Особенно память его была полна анекдотами о Карле Брюллове, которого он в молодости видел собственными глазами. Любуясь каким-либо великолепнейшим эскизом автора «Помпеи» и слушая то, что обладатель передавал нам о пресловутых авантюрах мастера, прошлое русской художественной жизни восставало перед воображением с необыкновенной живостью. То же происходило, когда Сомов рассказывал в подробностях про Федотова. Если вспомнить при этом, сколько есть федотовского в творчестве нашего Константина Сомова, то именно такому проникновенному знакомству с искусством Федотова, знакомству, начавшемуся в самом еще детстве, придется приписать многие пленительные и самые милые черты его творчества.